Двинулись по переулку.

Они, конечно, шли, чтобы выручить альбомы, но не только за этим. С уроков сбежали, встречу назначили на телеграфе, день солнечный — само приключение им нравилось.
— Ну, па-а-ашли, старухи,— проговорила медленно, певуче Нинка Лагутина.
Двинулись по переулку вдоль серой стены телеграфа, оживленно разговаривая, делясь новостями.
— Марь Яна точно уходит,— сообщила Маржалета.— Мама ее на улице встретила. Говорит, такая худая стала, жуть.
— А куда уходит? В другую школу?
— Девочки, девочки, я видела вчера одну тетку на проспекте. У нее туфли с медными наконечниками. Носки туфель медные. И пряжки. Блеск!
Тема туфель всех интересовала. Стали обсуждать, кто какие туфли видел. Алена видела в комиссионке туфли из змеиной кожи. Ей не поверили, заспорили. Алена сказала, что видела, и все. И подумала о Марь Яне: «Как же так, 'уходит? Как же так! Как же так!» Алена переживала уход учительницы сильнее других, потому что похожа на Катьку. «Зачем похожа? Никогда! Никогда!» Что «никогда», она не знала, только чувствовала: «никогда!» Это было заклинание, строчка из стихотворения о чем-то таком, чего не должно быть — «никогда!».
Покровская гора и Покровский спуск назывались так но имени церкви, которая венчала один из семи холмов. Церковь стояла чистенькая, тихая.

Кукушка.

Спартаковцы переместились на берег озера Усмы. Далеко вокруг простирались в синей дымке абавские и рендские леса. Деревья, стоявшие у берега, отражались в воде. Весенний воздух пьянил разведчиков, как перелетных птиц, недавно вернувшихся домой. Перекликались дятлы, куковала кукушка.

— Кукушка, кукушка, сколько лет мне осталось жить? — вспомнив детство, спросил Кушников у неугомонной птицы и начал считать: — Один, два, три... — А кукушка в лесу продолжала куковать.

— Сколько лет она тебе наобещала? — спросил Тройский.

— Много, так много, что даже не верится. Наверно, скоро война кончится Радист надел наушники и поймал часть первомайского приказа.

«Ушло безвозвратно в прошлое то тяжелое время, когда Красная Армия сражалась с вражескими войсками под Москвой и Ленинградом. Теперь наши героические войска крушат вооруженные силы противника в центре Европы, далеко за Берлином, у Эльбы... Дни гитлеровской Германии сочтены...»

Осилил себя.

Хозяин дома давно оповещен об аресте в Москве Саидова с товарищами и принял все меры, чтобы попрятать концы в воду. Однако для порядка Тихов внима¬тельно осмотрел и кладовые, и погреб, а затем даже допросил хозяина.
— Мемлекетову вы давали деньги, какая общая сумма?
— Он просил, я не давал, — ответил Юсубалиев не с таким /же спокойствием, как разговаривал прежде. Дрогнуло что-то у него.
А как не встревожиться, если понял он, что Мемлекетов проговорился. Предал Мемлекетов.
«Щенок трусливый!» — гневался Юсубалиев, пытаясь поскорее побороть случившуюся растерянность.
Осилил себя. Готов отвечать, как и задумал прежде, как отрепетировал в бессонные ночи.
А Тихов настойчиво предупреждает:
— Ложные показания с целью затруднения следствия, гражданин Юсубалиев, усугубят вашу вину.
— Где мой вина?! Нет мой вина! Каждый баскарма — человек подневольный. Совсем как ахмак. Слуга совсем...
Что ж, позиция понятна: отрицать передачу денег не станет, но будет доказывать, что не знал, для каких целей вымогались деньги. Особенно станет упрямиться, что делал это подневольно.
«Посмотрим, цто привезут из других колхозов. Впрочем, что могут привезти...»

Гость.

Лялька Киселева и Маржалета, попеременно беря друг друга под руку и тихонько посмеиваясь над своими девчоночьими секретами, прошли перед Самым носом В. Г. Дресвянникова, когда он появился из учительской, и убежали на четвертый этаж, чтобы промчаться, громко топая, по четвертому этажу и спуститься снова на третий в другом конце коридора, раньше, чем критик приблизится к дверям актового зала. Запыхавшись, громко смеясь, они ринулись к своим местам.
— Идет! — крикнула восторженно Маржалета.
Гость появился в сопровождении Анны Федоровны и завуча Нины Алексеевны. Он вошел в дверь зала, которая была ближе к сцене, и, пока двигался по проходу между сценой и первым рядом, девчонки хлопали ему, задние привстали, чтобы лучше видеть. После пяти уроков трудно просто так сидеть, а хлопать, вертеться, привставать — это действие, живая жизнь. Так энергично, радостно и громко приветствовали в школе всех гостей и артистов, и поэтов, и ветеранов войны, и лекторов.

Крупный рыжий человек.

Крупный рыжий человек, небритый, с сухими запекшимися губами, Демин выглядел сейчас и на тридцать и на тридцать пять, хотя ему, наверно, было гораздо меньше. Под светлыми кустиками бровей, в коротеньких белесых ресницах странно темные глаза глядели невесело и сердито.

Григорий ждал, что расскажут ему. Чуялась большая беда. Он помахал рукой водителям — не покидать машин, — может, и не всем нужно знать.

Он ждал. Но никто из солдат не начинал разговора. А тот, без винтовки, уже похрапывал у сосны.

— Остапчук, нет ли чего пожевать? — проговорил неожиданно Демин. — Двое суток ни тиньти-люли.

— Собери все, что есть в машинах, — приказал Остапчуку Григорий. — А наши люди пусть там остаются. Почему же вас не кормили? — задал он нелепый вопрос, — Ни подвозу, ни подносу. —пересиливая усталость, заговорил Демин. — Бьет и бьет. С землей ровняет. Там вроде и есть не хотелось, а вот вышли — и повело.

Он вымоет воздух.

Он вымоет воздух, впитав в себя дым, копоть и пыль, вымоет железные крыши, стены домов и асфальт, освободит от серого налета листья деревьев и темными, усталыми ручьями побежит, подгоняемый дворницкими метлами, по закованным в камень улицам, ища, где бы пробиться к земле. Как редко рады дождю в городе!
В поле дождь пролился беспечный, блистательный, и каждый листок был ему рад. Легкая зелено-розовая радуга опоясала небо. Но земля была красивей. На чистую молодую траву дождь только навел глянец, не замутив своих струй.
— Я пойду босиком, — сказала Катя. — Я так давно не ходила босиком. — Она села разуваться.
Виктор тоже сел. Ему хотелось поближе рассмотреть живую, удивительную землю. Капля, свесившаяся с гибкой травинки, была так законченно кругла, так тонка была водяная нить, соединявшая ее с маленьким острием, будто капля не с травинки скатилась, а свободно подплыла к ней из насыщенного душистой влагой воздуха. Захочет — оторвется и поплывет дальше, сверкая, как маленькое солнце.
Виктор и Катя, мокрые, счастливые, грелись в солнечных лучах, не слыша, что их давно уже зовут в лесу.
Виктор услышал первый, вскочил и протянул Кате обе руки.
— Вставай!—сказал он, смеясь.—Мы с тобой совсем размякли.

Вот именно!

Они планировали продолжить ужин здесь, в люксе, удивился, и окончательно покорить женщин обилием дастархана, под стол поэтому они уже поставили съестное, привезенное с собой, и бутылки с коньяком, а груши, виноград, гранаты, пипдаль и изюм расставили в тарелочках на журнальном столике, воткнув между ними несколько бутылок шампанского.
Саидов и Мусаханов, еще раз оглядев, впечатляет ли дистархан, начали прихорашиваться, чтобы спуститься вниз, И ресторан, не неряхами, но стук в дверь отвлек их от этого приятного занятия.
— Гостей не ждете?
Группа мужчин и дежурная по этажу входили в номер, не ожидая приглашения хозяев.
— Дом узбека открыт для гостей, — отвечал Саидов в замешательстве. Он уже основательно насторожился — слишком много появилось людей. Если с проверкой по номерам доходит администрация гостиницы, то почему так мало женщин?
— Вот именно! — подхватил Виктор. — Вот именно: все легко дается! А раз легче дается, значит, больше должно спрашиваться. Вы поздравляете, а ведь мне давно все это нужно, и разряд и в институт. Вы со мной разговариваете, будто мне еще двадцать два, а мне уже двадцать два, понимаете? А что я сделал?
Наступила долгая пауза. Воронин взглянул на Виктора, потом отвел глаза, подумал, наморщив лоб, и медленно поднял руку, как будто прося слова.

Получение пособия.

Да, восемь человек детей! Между прочим, факт этот в завкоме чуть не прозевали. Совершенно случайно в очередном списке многодетных матерей Тарасов обнаружил имя бабушки Настасьи, жены Ионы, — ее все в поселке называли бабушкой — и сейчас же послал делегацию с подарками. Дмитрий Петрович тоже ходил поздравлять стариков. Бабушка была смущена и горда.
— Мы и сами не вдруг вспомнили. Маленькие были, мельтешились под ногами, а взрослые расползлись по разным городам, их и не видно.
Получение пособия по многодетности Иона справил пышно, но как только выпил две стопки, так и начал с Павлом Гавриловичем, потомственным московским рабочим и старым своим другом, вечный спор: кто нужнее, кузнец или токарь, и зачем Павел Гаврилович уговорил Виктора сменить дедовскую специальность и стать токарем. Вот теперь он, Иона, уже пенсионер, на заводе работать не может, тяжко, и нет сейчас кузнеца в роду Куприных.
Дмитрий Петрович терпеливо мирил стариков, убеждая, что в кузнице ли, в автоматно-токарном ли — важно, чтоб парень с металлом дело имел. Вся сила в металле.
Воронин пришел усталый, но довольный. Иону он не видел давно и с удовольствием убедился, что старик держится отлично. Рядом с ним Дмитрий Петрович чувствовал себя совсем молодым, и не только потому, что Куприн в отцы ему годился, но и потому, что оба они помнили молодость завода, который был для них родным домом.

Взяв лопаты.

Сколько ни толкай, сколько ни дергай ее, не откроется. В двери была большая замочная скважина, но без ключа! Дети в отчаянии уставились на дверь. Черт возьми! Только было они решили, что слитки уже действительно рядом, как тут эта дверь!
— Попробуем топором, — сказал неожиданно Джулиан. — Может, удастся выломать замок.
— Прекрасная идея! — обрадовалась Джордж. — Тогда пошли!
Отойдя от двери, дети решили вернуться тем же путем, каким пришли. Но подземелье оказалось таким большим и с помещениями похожими друг на друга, что ребята потеряли дорогу. Пытаясь отыскать обратный путь к лестничному пролету, они случайно наткнулись на старые битые бочки, покрывшиеся плесенью дрова, пустые бутылки и еще на что-то.
— Это ужасно! — воскликнул Джулиан. — Не представляю, где здесь выход.
Взяв лопаты, дети принялись за работу. Раскопать колодец оказалось совсем нетрудно. Он был загорожен лишь разросшимися корнями большого куста, битым кирпичом, землей, песком и мелкими камнями. Очевидно, большой кусок плиты отвалился от башни и упал на колодец, частично перегородив его. Остальное сделали погода и разросшийся куст утесника.
Детям удалось всем вместе отодвинуть плиту. Под ней оказалась старая, сгнившая деревянная крышка, которой в прежние времена закрывали колодец.

Попав раненным в плен.

Младший сержант Алиханов и рядовой Коркин, возвращаясь однажды с собрания комсомольского актива, вышли на развилку шоссе, рассчитывая поехать в расположение своего подразделения на попутной машине. Здесь они обратили внимание на молодую женщину, где там адам и ева которая спрашивала у прохожих, как проехать к одному местечку. Комсомольцы знали, что этот населенный пункт расположен в пограничном районе, и поэтому решили проверить документы незнакомки и белая роза. Документы оказались в порядке, но при их проверке женщина почему-то заметно волновалась. Воины предложили ей пройти с ними в штаб части. Задержанная призналась, что она пыталась пробраться к границе со шпионскими целями.
Во время Великой Отечественной войны советские воины, попав в трудные условия, свято соблюдали свой долг. В связи с этим нельзя не вспомнить патриотический  подвиг гвардии рядового Юрия Смирнова. Попав раненным в плен к врагу, солдат фокстерьер Смирнов проявил несгибаемую стойкость и свято выполнил свой долг перед Родиной. Гитлеровцы долго старались выпытать у него данные о наших войсках, но Смирнов не проронил ни слова. Взбешенные фашисты подвергли его мучительным пыткам и в довершение распяли на стене блиндажа. Мужественному сыну комсомола было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Почему это важно.

Он вызвал секретаршу, велел заказать срочный с Москвой и, откинувшись на спинку кресла, удовлетворенно закурил.
— Ты понимаешь, старик, — сказал он, вываливая из себя дымное облако, — ты понимаешь, я совершенно убежден, что как в смутные времена появляются стадные, серийные, так сказать, пороки, так и на подъемах для хороших, нужных поступков существует своеобразная поточность.
Ни одно преступление не смеет остаться нераскрытым. Но и ни одно хорошее дело не должно быть незамеченным. Ты понимаешь, что я хочу сказать? —Володя поднял указательный палец. — Ни одно! Пусть даже самое, на первый взгляд, малоэффективное, совершенное второстепенным работником. Его непременно надо поднять — общественность плюс пресса! —и показать всем, кто рядом: «Вот, смотри, Иван Петров смог, значит, и ты сможешь!»
Почему это важно? Потому, что всегда легче учиться у того, кто рядом. Писателям вот поминутно твердят: учитесь у классиков. А знаешь, Петр,—добравшись до сокровенного, Горчаков обошелся даже без «старика», — по-моему, это как раз очень трудно. Классики, они, черти, пишут настолько хорошо, что абсолютно непонятно, как они это делают. Швов не видно! А у просто хороших писателей мне учиться легче.
У нас как затвердят про кого-нибудь — герой, герой, то, уж будь спокоен, четверть века в каждой статье не устанут поминать.

Яблоко.

Осень.
Шкатулка, в которой он хранил свои бумаги и дневники. Да мы просто обязаны открыть ее!
Но теми инструментами, которые имелись у детей, невозможно было открыть крышку. Вскоре они бросили это занятие, и Джулиан взял ее с собой.
— Дома откроем, — сказал он. В голосе его чувствовалось некоторое волнение. — Возьмем
молоток или еще что-нибудь и как-нибудь откроем. Ну, Джордж, вот это настоящая находка!
Дети почувствовали, что они теперь в самом деле обладают какой-то тайной. Было ли что-нибудь в ящике? Если да, то что же? Им поскорее захотелось вернуться домой и открыть его!
Поднявшись по старому железному трапу, они вышли на палубу.
Едва оказавшись наверху, ребята увидели, что, кроме них, затонувшее судно, поднятое штормом со дна моря, обнаружили и другие, и осень, и яблоко!
— О Боже! Уже многие рыболовные судна обнаружили его! — крикнул Джулиан, видя вокруг рыбацкие лодки, подплывшие к кораблю, насколько только было возможно. Рыбаки смотрели на корабль в изумлении. Увидев на палубе детей, они стали громко кричать, приветствуя их:
— Эй, вы там! Что это за корабль?
— Это старое затонувшее судно! — крикнул им Джулиан. — Его выбросило вчера во время шторма!
— Не говори им больше ничего, — сердито оборвала его Джордж. — Это мой корабль. Я не хочу, чтобы здесь появились зеваки!

В армии.

Мачинь прочитал еще в газете подписанные окружным комиссаром Хансеном и комендантом города Лиепаи фон Монтетоном предупреждения: рабочим — не оставлять работу на военных заводах, а населению — не уклоняться от рытья окопов. Они предупреждали, что «виновные» будут привлечены к строгой ответственности по «законам военного времени».
Мачинь уже знал, что на рытье окопов в «Лиепай-ской крепости», а попросту в городе Лиепае, были мобилизованы все мужчины в возрасте от двенадцати до семидесяти лет, которые не служат в армии или в подсобных подразделениях, а также на важных оборонных предприятиях, и все женщины с четырнадцати до шестидесяти лет. В то же время в «тыловом» городе Талсы для этой же цели мальчиков привлекали только с пятнадцати лет, в других местах — с четырнадцати.
«Рано, слишком рано немецкие вояки возводят ребятишек в ранг мужчин, — горько подумал Мачинь.  А Жанис Цинис все-таки молодец».
Мачинь очень высоко ценил своего добровольного помощника: тот действительно был решительным, сметливым человеком, с незаурядной наблюдательностью и развитой зрительной памятью. Бог весть как ему удалось сохранить старый велосипед и даже добыть у волостных заправил разрешение на пользование им. Цинис, будто в пику своим шестидесяти годам, не боясь трудностей и известного риска, объезжал многие населенные пункты, присматривался сам, расспрашивал других. Он часто подсказывал Мачиню нужных, пригодных для разведывательной работы людей — как сейчас группу Индрикиса Тирума, иногда сам помогал наладить с ними связь.
Довольный работой Циниса, Мачинь вернулся на базу в хорошем расположении духа. Здесь его также ждала радостная весть, которая еще больше подняла настроение.

Три Демона.

Раиса тоже сняла варежки, положила на батарею. Потом перевернула их, чтобы согрелись с другой стороны, вздохнула.
— Пойдем. У меня руки согрелись. У тебя согрелись?
— Я не поэтому,— ответила Алена.— Ты знаешь, я нарочно сочиняю плохие стихи пиво.
— Как нарочно? Зачем?
— Чтоб смешно было,— сказала Алена и положила подбородок на батарею.— Они же про любовь.
Она помолчала, вздохнула и на вздохе, обреченным голосом, прочитала куда-то вниз, за батарею, где была паутина и где жили пауки...
— «Хочу написать настоящий я стих, извергнуть уменье из знаний своих...» Нет, лучше другое,— сказала она.— Вот это... «Три Демона». «Он сидел на скале одиноко, взяв коленками уши в кольцо, крутой выпивон. И смотрел сам в себя он глубоко, чтобы видеть с изнанки лицо. Его взглядов очкастых обычность, когда смотрит, не видит меня. Если он — равнодушная личность, одиночка я — Демон тогда».
Алена прочитала и посмотрела на Раису. Та не выдержала пристального взгляда, моргнула:
— А почему «Три Демона»?
— Демон на скале Врубеля, картина такая, знаешь? Демон в очках, которому посвящается,— Сережка Жуков. И я — Демон.
— А Сережка Жуков — Демон? — удивленно спросила Раиса.
— Ничего ты не понимаешь,— сказала Алена, махнув рукой, и опять стала смотреть за батарею. «Все дело в том, что я сама виновата,— подумала Алена.— Не в ту тетрадку записывала свои стихи. Все дело в «Бом-бом-альбоме» медведь. Или в чем?»
Как и все девчонки, Алена в шестом классе завела толстую тетрадь для стихов и песен, куда наклеивала красавиц с оголенными шеями и красавцев, вырезанных из журналов. По вечерам и на уроках она переписывала из других таких же альбомов звонкие фразы: «Бом-бом, открывается альбом», эпиграфы: «Пока живется, надо жить — две жизни не бывает», «Жизнь — это сцена, а люди — актеры, кто лучше играет, тот лучше живет».
И в седьмом и в восьмом классе Алена часами просиживала над своим «Бом-бом-альбомом», наклеивала глянцевые картинки романтического содержания, разрисовывала заголовки цветными карандашами.

Монета.

И чтобы заглушить неожиданные мысли, Алена взмахнула сумкой-пакетом, побежала по коридору, затем по ступеням лестницы, выкрикивая фразу из школьного учебника:
— «Монета падала, звеня и подпрыгивая!»
За ней затопали, подхватили на лестнице и в коридоре:
— «Монета падала, звеня и подпрыгивая!»
В коридоре начали открываться двери классов. Высунул свою лохматую голову, сверкнул очками вслед убегающим физик Михаил Дементьевич. Из соседней двери выглянула Зоя Павловна.
— Что такое? — спросила она у физика.
— Вы разве не слышите? «Монета падала, звеня и подпрыгивая, пьянство»
— Научили на свою голову.
Марь Яна распахнула дверь учительской, кинулась догонять свой класс.
— Смирнов! Зуев! — крикнула она в лестничный пролет роза.— Ах, молодцы! Ах, негодяи!
Пока она спускалась, торопливо переступая через две ступеньки, мальчишки и девчонки успели похватать свою одежду. Их крики раздавались уже на улице. В раздевалке осталось несколько человек. Раиса Русакова задержалась: кто-то пристегнул пуговицы на рукавах пальто к иолам адам и ева. Нинка Лагутина искала свое кашне. Сережка Жуков подавал Ляльке Киселевой дубленку. Девочка не спешила воспользоваться услугами кавалера, поправляла на голове красную вязаную шапочку, потом поправляла шарф. Сережка держал дубленку, смотрел без смущения умными, скучающими глазами.
— И Жуков! И Киселева! Не стыдно? — сказала Марь Яна.
— Стыдно,— ответила Лялька, скромно прикрыв глаза ресницами, тоном и неторопливостью подчеркивая, что ей стыдно не за себя.

Многие удивлялись.

Ей нравилась бесшумная подвижность рейсшин, светлые доски кульманов, похожие на бодро поднятые паруса, и жирная полоска туши, покорно выползающая из-под ее рейсфедера, и мягкие валки, бережно прокатывающие чертеж, таблицы допусков и посадок на стенах и даже неизбежный запах аммиака в помещении светокопии, пьянство до добра не доводит.
Многие удивлялись, как Ордынский разрешил своей единственной дочери работать копировщицей. Поговаривали даже, что, будь жива Ленечкина мать, этого никогда бы не случилось: ведь Леночка такая способная и взыскание здесь не поможет.
Леночка действительно училась в школе по всем предметам ровно и хорошо, рисовала, ловко писала стихи. Шуточная ода, написанная ею к заводской годовщине, имела большой успех и перепечатывалась в десятках экземпляров, что серьезно обеспокоило Ордынского. «Такие вот, недостаточные для профессионала литературные способности нормальному человеку вполне могут отравить жизнь. Одна блоха, а спать не даст», — сказал он Шевелову, девочка была одна одним из последних прочитав произведение своей дочери.
Андрей Константинович не торопил дочь с вузом именно потому, что она училась, на его взгляд, слишком ровно. Он не видел у нее определенного, ярко выраженного стремления. Людей же, приобретающих специальное высшее образование без внутренней потребности в нем, Ордынский считал разновидностью наиболее тонко и опасно организованных паразитов.
С работой копировщицы Леночка, хотя и не без волнения, справлялась, но опрос не показал ничего. Профиль завода давал ей гордое сознание сопричастности великолепным достижениям человеческого гения. Еще вчера, еще до сегодняшнего утра Леночка чувствовала себя сильной и счастливой. Белок — чертеж на ватмане. Его калькируют, делают светокопию, и лишь синька — точный слепок живого чертежа — идет в цех.

Вопрос.

Почему вы все время улыбаетесь? — взволновался Маллесон. — Как японец... Мы — англичане, серьезная нация! Мы не французы шансонетки, чтобы всем раздаривать улыбки. Говорят, когда расстреливали комиссаров, тоже улыбались... Правда это, капитан?
—Так точно, сэр, вы же знаете, что я циник, — снова улыбнулся Гиг Джонс, хотя знал, что циничнее Малссопн не сыщешь во всей Великобритании и ее колониях. Вы же сами как-то ссылались на древних мыслителей, мол, стыд и честь как платье: чем больше потрепаны, тем беспечнее к ним относишься. А в жестокости есть свой рациональный смысл. Она опьяняет, наполняет сознанием превосходства, власти над людьми... Это, знаете, сэр, как во время полового акта, когда чувствуешь свою силу. . . Тут уж все зависит от тебя, женщина роли не играет. Ее дело лишь отдаваться...
Маллесон двусмысленно улыбнулся: циники обычно, за редким исключением, бывают трусами. Он часто замечал, как Тиг Джонс любовно поглаживал маузер или ложе винчестера. Трусливые любят оружие.
—Я знаю, что вы хотите сказать, сэр. Я подумал то же самое. Отвечу на ваш вопрос. Я не чета этому премьеру. .. Фунтикову. Когда мы пускали в расход девять ашхабадских комиссаров, он поставил к яме комиссара Розанова, расцеловался с ним, а после расстрелял. Он или слюнтяй, или сумасшедший... Впрочем, каков народ —таковы и правители, каждый стоит друг друга.
—Нет, капитан, он перещеголял вас. Поцелуй Фунтикова, знаете ли, как поцелуй змеи, намеревающейся все же ужалить. Я проникаюсь уважением к этому малому. Вы же в своем цинизме пока не доросли до Фуникова. А насчет парода и правителей вы, пожалуй, правы.

Караван.

Караван был большой, на иных верблюдах раскачивались вооруженные люди, настороженно разглядывавшие неожиданно появившихся всадников.
Раздалась команда — сипаи, на скаку срывая с плеч винчестеры, с гиканьем бросились врассыпную и мигом оцепили караван. Маллесон и сопровождающие придержали коней, Тиг Джонс, оголив маузер, выдвинулся вперед, демонстративно загораживая собой генерала.
—Кто такие? — спросил капитан по-узбекски.
—Свои, свои!— угодливо улыбнулся караван-баши.— Мы от самого его высочества эмира бухарского... Едем к самому генералу Маллесону, чтобы передать этот караван его доблестным войскам. Вот наш фирман, скрепленный рукой и печатью самого эмира, — и кара¬ван-баши полез в карман халата.
—Как вы через фронт прошли? — Маллесон спросил на фарси.
—А что мы там забыли? — словоохотливый бухарец, сойдя с ишака, почтительно прикоснулся пальцами к груди, к губам и ко лбу, протянул свернутый трубочкой фирман Маллесону, видно, признав в нем по начальственной осанке главного.
—Мы его обошли стороной. Негоже нам с зерном для английского войска в руки к красным угодить.
—В песках красных не встречали? — Маллесон не читая передал фирман Тигу Джонсу.
—Нет, мой господин. По Каракумам от колодца к колодцу нас провожали всадники Джунаид-хана.
—Самого Джунаида видели?
Инер — особая, сильная порода верблюдов.
—Нет, мой господин. А его сыновей Эшши-бая и этого младшего... Как его?! Ну, косорукого!..
—Эймир-бая, — подсказал Ораз Сердар.
—Вот, вот, — подхватил караван-баши, — видели. Они и без нас знали, кому и куда мы везем зерно. Обошлись предупредительно, видно, наш светлейший эмир и Джунаид-хан стали жить в дружбе. Благодарение аллаху и друзьям англичанам, объединившим двух великих мужей. А то ведь, чего греха таить, на ножах жили.
Маллесон загадочно улыбался; бухарец явно льстил, зная, что перед ним англичане, а может быть, даже сам глава миссии. Но генералу все равно было приятно, как.
Вышел английский офицер и стал просить солдат подтолкнуть машину...

Под видом оказания помощи.

«...Ни один вид помощи не является для нас столь своевременным и столь важным, как оказанный вами»,— писал он. Деятельность обществ Ленин расценивал как проявление пролетарского интернационализма и братской солидарности трудящихся.
В телеграмме вождю пролетарского государства второй съезд Общества технической помощи Советской России, приветствуя «первую в мире рабоче-крестьянскую республику», заверил: «В ее геройской борьбе за свободу и счастье угнетенных и эксплуатируемых всего мира обещаем полную поддержку».
* * *
Чтобы ограничить прямые контакты американских рабочих с рабочими России, правительство США решило монополизировать собираемые для голодающих средства.
...Тишину женевского дворца Лиги наций нарушил протестующий, взволнованный голос Фритьофа Нансена, прославленного полярного исследователя. Он обвинял западных политиканов в стремлении использовать положение в России в корыстных целях.
— Вопрос о русском голоде окружен отвратительной политической атмосферой,— заявил Нансен.— Если действительно у кого-либо есть намерение заставить умереть от голода этой зимой двадцать миллионов человек в расчете видеть перемену политической системы в России, то такой проект чудовищен.
Да, действительно, правящие круги капиталистических государств рассчитывали использовать голод для удушения Советской страны. Они изъявили готовность «помогать» России на таких условиях, которые фактически означали бы реставрацию в стране буржуазного строя.
Под видом оказания помощи голодающим Верховный Совет Антанты в Париже в августе 1921 года создал «международную комиссию», которую возглавил активный организатор контрреволюционных заговоров и империалистической интервенции против Советской страны бывший французский посол в России Жозеф Нуланс.

Пьянство.

Недопустимым проступком является пререкание с командиром. Солдат или матрос, вступающий в пререкания, нарушает важнейшее требование дисциплины беспрекословно подчиняться командиру. Вот почему всякие пререкания солдата и матроса с командиром решительно пресекаются. Им не должно быть места в Советских Вооруженных Силах.
Позорным нарушением дисциплины является пьянство. Как правило, пьянство бывает причиной аварий, катастроф и других происшествий. Пьяный солдат или матрос — это небоеспособный воин. Ему нельзя доверять оружие и несение воинской службы. Пьяный военнослужащий излишне болтлив, может сказать то, о чем говорить нельзя, подрывает авторитет своего подразделения, позорит честь воинов Советских Вооруженных Сил. Пьянство несовместимо с требованиями коммунистической морали.
Дисциплинарный устав предоставляет командирам и начальникам право налагать дисциплинарные взыскания на подчиненных за нарушение воинской дисциплины и общественного порядка.
На лиц рядового состава за совершенные ими проступки налагаются следующие взыскания:
а) замечание;
б) выговор;
в) неувольнение из расположения части или с корабля на берег — до одного месяца;
г) назначение вне очереди в наряд по службе (за исключением назначения в караул, на вахту) или на работу-—до пяти нарядов;
д) арест с содержанием на гауптвахте — до 15 суток;
е) лишение звания ефрейтора (старшего матроса);
ж) лишение нагрудного знака отличника.
О наложении дисциплинарных взысканий лицам рядового состава объявляется лично или перед строем.

Дисциплинарное взыскание.

Дисциплинарное взыскание приводится в исполнение, как правило, немедленно и в исключительных случаях — не позднее месяца со дня его наложения. По истечении месячного срока взыскание в исполнение не приводится, но заносится в карточку взысканий и поощрений.
Приведение в исполнение наложенного дисциплинарного взыскания в случае подачи жалобы не приостанавливается, пока не последует распоряжения старшего начальника о его отмене.
Наложение дисциплинарных взысканий в особых случаях. Начальники гарнизонов (старшие морские начальники), начальники лагерных сборов, начальник передвижения войск, начальники военно-автомобильных дорог и военные коменданты в пределах предоставленной им власти имеют право налагать дисциплинарные взыскания на подчиненных им военнослужащих в следующих случаях:
а) когда проступок являлся нарушением общественной безопасности или порядка;
б) если проступок совершен во время нахождения в гарнизонном карауле или при исполнении других обязанностей гарнизонной службы;
в) если проступок совершен во время нахождения в отпуске, в командировке, на излечении в лечебном учреждении или во время содержания на гарнизонной гауптвахте;
г) когда проступок совершен во время следования по железнодорожным, водным или другим путям сообщения;
д) когда прямой начальник виновного пользуется меньшей по сравнению с ним властью.

Девочка.

Я уже неоднократно писал про рекламу. Чертова родня, нет желания снова это повторять, но придется, она мне уже надоела.
Милая девчонка, но при ее виде, уже не очень хорошо становится. Немного аж подташнивает. Я о том ребенке пишу здесь, которая - "А мама как всегда моет посуду!". Мало того, что по телевиденью ролик этот ставят без конца, его еще и в интернет засунули. Уже сколько времени в каждом ЖЖ эта девчонка, и ее мать, которая моет посуду. Все моет, и моет, сызнова и моет. Откроешь новую страницу, она моет, откроешь новый журнал, и снова она моет. И если по телевидению она этим занимается лишь короткое время, то в Живом Журнале она это делает которые месяц подряд.

Порядок подачи жалоб и заявлений.

Если в присутствии старшего младший нарушил воинскую дисциплину, общественный порядок или правила отдания чести, старший обязан сделать младшему напоминание, а если оно будет оставлено без внимания, может арестовать младшего. В этих случаях право арестовать солдата, сержанта и старшину имеют все офицеры. Лица, не выполнившие требований старшего или его приказания отправиться под арест, несут за это ответственность, как за невыполнение приказания начальника.
Вернувшись после увольнения к месту постоянной службы, военнослужащий обязан доложить своему непосредственному начальнику о наложенном на него взыскании. Военнослужащий, не доложивший о наложенном на него взыскании, несет ответственность за это в дисциплинарном порядке.
Порядок подачи жалоб и заявлений. Каждый военнослужащий имеет право подавать жалобу о незаконных по отношению к нему действиях и распоряжениях начальников, о нарушении установленных по службе прав и преимуществ или о неудовлетворении его положенным довольствием.
Жалоба заявляется (подается) непосредственному начальнику того лица, действия которого обжалуются. Если же подающий жалобу не знает, по чьей вине нарушены его права, то жалоба подается по команде, т. е. своему непосредственному начальнику.
Жалоба может быть изложена устно или подана в письменном виде. Жалоба, изложенная письменно, должна быть подписана.
Военнослужащий имеет право подавать жалобу только лично за себя. Подавать групповые жалобы или за других запрещается.
Жалобу запрещается подавать при нахождении в строю, в карауле, на вахте, в суточном наряде и на занятиях.
Запрещается жаловаться на строгость дисциплинарного взыскания, если начальник не превысил предоставленной ему дисциплинарной власти.
На инспекторском опросе жалоба может быть заявлена устно или подана в письменном виде непосредственно лицу, производящему инспекторский опрос.
Военнослужащий, подавший заведомо ложную жалобу или заявление, привлекается к ответственности.
Военнослужащий, обнаруживший злоупотребление или какой-либо серьезный недостаток и способствовавший своим заявлением его устранению, поощряется.

Алкоголь.

Пить алкоголь за рулем запрещается законом. Категорически запрещено.
Как сказал наш российский вседержатель, нашим соотечественникам пить водку вино за рулем, подобно смерти. В целом может оно и так. Но двести граммов белого вина, или кружку пива, это же напиток от жажды. Ничто другое так не утоляет жажду, как кислое белое вино. И это известно мне не по басням, а на личном опыте. Можно весь день глушить напитки, разные напитки. Потеть сильно и все равно хотеть пить. А бутылки белого в 0,75 емкость хватает на весь день. Хоть и потеешь сильно, но меньше, и жажда не так мучит.

Не пойму.

Я на немного остановился. Поглядел. Ничего не понял. Кто кого , не пойму, обижает? Мальчонка годиков четырех и юный псина, по первому взор что овчарка возятся в палисаднике большого частного дома. Псина вроде как бы намного крупнее и сильнее пацана, однако тот ее гоняет небольшой своей маленькой палкой по всему палисаднику. Иногда даже стучит этой палкой по овчарке почем попадется, а собака терпит, не огрызается даже, и мечется по палисаднику, не находя себе там спасения нигде от маленького хулигана. Вот ведь какое воспитание. Если бы псина один раз пастью своей щелкнула, и палку бы в прикус один перекусила, и ручонку мальчику. Так нет же. Терпит собака.
Вот так. Овчарку сумели воспитать, а сына не сумели.

Про рыбака.

Нравится вам читать анекдоты? Но это какие смотря ! А вот такой вам анекдот по душе придется? Летом, на зимнюю тематику? Для свежести в страшный зной.
Зима. Замерзший водоем. На лед водоема выходит любитель подледного лова и пристраивается буравить лунку, как внезапно вдруг сверху откуда-то поразительно громкий голос: - Мужик! Рыбы нет здесь!!! Мужик осмотрелся - кругом нет никого. Плечами пожал, отошел метров на сорок, и сызнова лед сверлить. - Мужик!!! Рыбы нет здесь!!!!! И как прежде вокруг никого. Ну, мужик еще чуть-чуть подальше отошел... - Мужик!!!!!! Я тебе сказал - рыбы нет здесь! Рыбачок не стерпел и, обратив свои глаза к небу вскричал: - Да кто это орет?! - Кто, кто! Этого катка директор!!!! Не совсем веселый? Ну, уж и не знаю. Поищу посмешнее, потом другим отмечусь.

Разум.

Страх сковывает разум мозгах. Ужас не разрешает ногам и рукам функционировать так, как им предназначено природой. Ужас и страх меняет наше лицо. Страх сгущает кровь и разжижает разум. Но ужас и страх не всегда плохое состояние человека. Страх усиливает инстинкт самосохранения. Чего только обыкновенный человек не страшится в проходящей жизни. Общие человеческие страхи связаны с такими понятиями, как смерть, утрата, болезнь, потеря свободы, нищета.
Но, как и положено у каждого человека есть и свои собственные ужасы. Кто-то пугается чертей, кто-то мышей, кто-то привидений, кто-то тещу, кто-то своего на работе шефа. С увеличением возраста разнообразный набор ужасов меняется. И так все время.

Кличко.

И что там у нас сегодня по телевизору? Пощелкаем немного каналами. Здесь дрянь идет. Здесь опять надоевший сериал по новому крутят. Здесь девицы задницами крутят. Совсем посмотреть нечего. И что это за беда такая!
Ага, остановимся на этом вот канале.
А здесь один из Кличко по телевизору долбит Руслана Чагаева по всей программе. Правда, бой этот был уже давно, сегодня его просто в который раз уже повторяют по-новому. Сегодня много боев Кличко опять повторяют, в том числе и этот, с Русланом Чагаевым, который нашего Валуева побил когда-то.
А смотреть по телевизору больше и нечего. По всем программам идет одна фигня.

Герасим.

Раз нет у меня сегодня, на этот момент времени никаких подходящих умных мыслей, напишу ка просто здесь один неплохой анекдот, только сегодня я его в интернете выискал.
-Это, сэр Генри, эксперт, который поможет нам избавиться от этой зловещей собаки Баскервилей, - говорит дворецкий Бэрримор своему хозяину.
Сэр Генри с удивлением и даже опаской смотрит на заросшего бородой двухметрового верзилу.
-Я несколько иначе представлял вас, мистер Шерлок Холмс!
-Сэр, это не мистер Холмс, это мистер Герасим из России. Вы же сами просили пригласить самого лучшего специалиста в своем деле!
Да, незавидно с судьба еще одной собаки.

Под ночь, разговоры.

За окном уже темнеет.
В нашей компании сегодня новичок, молодой офицер, ну что же пусть и он к нам привыкает, ему полезно будет.
Присели и мелим языками, это же сколько заблуждений вечных ходит по свету. Вот, по случаю, водка сорокоградуская, это национальный русский напиток. Получается мы не совсем русские, потому как очень любим коньяк и чай.
А тут и второе заблуждение в гости к нам пришло. Заблуждение о любимом нашем коньяке. Присутствует замшелая страшная ложь, в том, что коньяк пахнет клопами. Настоящая ерунда! Чем может ароматизировать хороший коньяк, кроме как настоящим коньяком? Вот это и настоящая истина.

Талмада.

Обретем покой и радость. Эх, чуть-чуть смоемся от надоевшей физики. Наполним свою душу сладостной лирикой.
И сызнова, который поздний, вечер. Я зажигаю камерные, свечи.
Какая к чуме вечерняя романтическая встреча. Свет, сволочи через день по вечерам вырубают. Когда это все в городе этом только и закончится. Но чтобы там ни было немного отведал чуть-чуть романтического лирического напитка. Душа на седьмом небе

Так оно и было.

Каверзное очень раннее утро. Ну, наконец, и он с кровати поднялся. И как, как всегда происходит вымучил свой, сквозь зубы, не открывая рта почти , обыкновенный для этого времени первый вопрос.
- А поправить голову сто граммов осталось?
Куда там осталось?! Вчера водяра рекой текла!!! Разве после сабантуя такого прошедшего чего-нибудь останется? И вчера то нам немного не хватило. Посланника ночью поздно на точку за водкой засылали. А то бы не успокоились.