Осилил себя.

Хозяин дома давно оповещен об аресте в Москве Саидова с товарищами и принял все меры, чтобы попрятать концы в воду. Однако для порядка Тихов внима¬тельно осмотрел и кладовые, и погреб, а затем даже допросил хозяина.
— Мемлекетову вы давали деньги, какая общая сумма?
— Он просил, я не давал, — ответил Юсубалиев не с таким /же спокойствием, как разговаривал прежде. Дрогнуло что-то у него.
А как не встревожиться, если понял он, что Мемлекетов проговорился. Предал Мемлекетов.
«Щенок трусливый!» — гневался Юсубалиев, пытаясь поскорее побороть случившуюся растерянность.
Осилил себя. Готов отвечать, как и задумал прежде, как отрепетировал в бессонные ночи.
А Тихов настойчиво предупреждает:
— Ложные показания с целью затруднения следствия, гражданин Юсубалиев, усугубят вашу вину.
— Где мой вина?! Нет мой вина! Каждый баскарма — человек подневольный. Совсем как ахмак. Слуга совсем...
Что ж, позиция понятна: отрицать передачу денег не станет, но будет доказывать, что не знал, для каких целей вымогались деньги. Особенно станет упрямиться, что делал это подневольно.
«Посмотрим, цто привезут из других колхозов. Впрочем, что могут привезти...»