Он вымоет воздух.

Он вымоет воздух, впитав в себя дым, копоть и пыль, вымоет железные крыши, стены домов и асфальт, освободит от серого налета листья деревьев и темными, усталыми ручьями побежит, подгоняемый дворницкими метлами, по закованным в камень улицам, ища, где бы пробиться к земле. Как редко рады дождю в городе!
В поле дождь пролился беспечный, блистательный, и каждый листок был ему рад. Легкая зелено-розовая радуга опоясала небо. Но земля была красивей. На чистую молодую траву дождь только навел глянец, не замутив своих струй.
— Я пойду босиком, — сказала Катя. — Я так давно не ходила босиком. — Она села разуваться.
Виктор тоже сел. Ему хотелось поближе рассмотреть живую, удивительную землю. Капля, свесившаяся с гибкой травинки, была так законченно кругла, так тонка была водяная нить, соединявшая ее с маленьким острием, будто капля не с травинки скатилась, а свободно подплыла к ней из насыщенного душистой влагой воздуха. Захочет — оторвется и поплывет дальше, сверкая, как маленькое солнце.
Виктор и Катя, мокрые, счастливые, грелись в солнечных лучах, не слыша, что их давно уже зовут в лесу.
Виктор услышал первый, вскочил и протянул Кате обе руки.
— Вставай!—сказал он, смеясь.—Мы с тобой совсем размякли.

Вот именно!

Они планировали продолжить ужин здесь, в люксе, удивился, и окончательно покорить женщин обилием дастархана, под стол поэтому они уже поставили съестное, привезенное с собой, и бутылки с коньяком, а груши, виноград, гранаты, пипдаль и изюм расставили в тарелочках на журнальном столике, воткнув между ними несколько бутылок шампанского.
Саидов и Мусаханов, еще раз оглядев, впечатляет ли дистархан, начали прихорашиваться, чтобы спуститься вниз, И ресторан, не неряхами, но стук в дверь отвлек их от этого приятного занятия.
— Гостей не ждете?
Группа мужчин и дежурная по этажу входили в номер, не ожидая приглашения хозяев.
— Дом узбека открыт для гостей, — отвечал Саидов в замешательстве. Он уже основательно насторожился — слишком много появилось людей. Если с проверкой по номерам доходит администрация гостиницы, то почему так мало женщин?
— Вот именно! — подхватил Виктор. — Вот именно: все легко дается! А раз легче дается, значит, больше должно спрашиваться. Вы поздравляете, а ведь мне давно все это нужно, и разряд и в институт. Вы со мной разговариваете, будто мне еще двадцать два, а мне уже двадцать два, понимаете? А что я сделал?
Наступила долгая пауза. Воронин взглянул на Виктора, потом отвел глаза, подумал, наморщив лоб, и медленно поднял руку, как будто прося слова.

Получение пособия.

Да, восемь человек детей! Между прочим, факт этот в завкоме чуть не прозевали. Совершенно случайно в очередном списке многодетных матерей Тарасов обнаружил имя бабушки Настасьи, жены Ионы, — ее все в поселке называли бабушкой — и сейчас же послал делегацию с подарками. Дмитрий Петрович тоже ходил поздравлять стариков. Бабушка была смущена и горда.
— Мы и сами не вдруг вспомнили. Маленькие были, мельтешились под ногами, а взрослые расползлись по разным городам, их и не видно.
Получение пособия по многодетности Иона справил пышно, но как только выпил две стопки, так и начал с Павлом Гавриловичем, потомственным московским рабочим и старым своим другом, вечный спор: кто нужнее, кузнец или токарь, и зачем Павел Гаврилович уговорил Виктора сменить дедовскую специальность и стать токарем. Вот теперь он, Иона, уже пенсионер, на заводе работать не может, тяжко, и нет сейчас кузнеца в роду Куприных.
Дмитрий Петрович терпеливо мирил стариков, убеждая, что в кузнице ли, в автоматно-токарном ли — важно, чтоб парень с металлом дело имел. Вся сила в металле.
Воронин пришел усталый, но довольный. Иону он не видел давно и с удовольствием убедился, что старик держится отлично. Рядом с ним Дмитрий Петрович чувствовал себя совсем молодым, и не только потому, что Куприн в отцы ему годился, но и потому, что оба они помнили молодость завода, который был для них родным домом.

Взяв лопаты.

Сколько ни толкай, сколько ни дергай ее, не откроется. В двери была большая замочная скважина, но без ключа! Дети в отчаянии уставились на дверь. Черт возьми! Только было они решили, что слитки уже действительно рядом, как тут эта дверь!
— Попробуем топором, — сказал неожиданно Джулиан. — Может, удастся выломать замок.
— Прекрасная идея! — обрадовалась Джордж. — Тогда пошли!
Отойдя от двери, дети решили вернуться тем же путем, каким пришли. Но подземелье оказалось таким большим и с помещениями похожими друг на друга, что ребята потеряли дорогу. Пытаясь отыскать обратный путь к лестничному пролету, они случайно наткнулись на старые битые бочки, покрывшиеся плесенью дрова, пустые бутылки и еще на что-то.
— Это ужасно! — воскликнул Джулиан. — Не представляю, где здесь выход.
Взяв лопаты, дети принялись за работу. Раскопать колодец оказалось совсем нетрудно. Он был загорожен лишь разросшимися корнями большого куста, битым кирпичом, землей, песком и мелкими камнями. Очевидно, большой кусок плиты отвалился от башни и упал на колодец, частично перегородив его. Остальное сделали погода и разросшийся куст утесника.
Детям удалось всем вместе отодвинуть плиту. Под ней оказалась старая, сгнившая деревянная крышка, которой в прежние времена закрывали колодец.